Книга Н.И. Кутепова "Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси" - настоящая жемчужина в драгоценном венце российского книгоиздания.
Издание, начатое по инициативе императора Александра III, было изначально задумано как уникальный памятник отечественного книгопечатания.
Оформлением книги занималась целая плеяда великолепных художников во главе с Н.С. Самокишем - В.М. Васнецов, И.Е. Репин, В.И. Суриков, К.В. Лебедев, Ф.А. Рубо, А.П. Рябушкин.
Вместе с Н.И. Кутеповым они проделали огромную работу по воссозданию достоверных костюмов, снаряжения, предметов быта и образов русской истории.
Современная публикация "Царской охоты" - дань уважения и восхищения талантом и трудолюбием наших предшественников; она продиктована желанием сберечь и донести до широкой читательской аудитории великое культурное наследие прошедших эпох.

ДРИЯНСКИЙ Егор (Георгий) Эдуардович (1812—1872)
Родился в селе Кошары Конотопского уезда Черниговской губернии. Из дворян — сын поручика. Учился в Нежинской гимназии высших наук. Имел небольшое имение в Рязанской губернии. В 1850 году познакомился с А. Н. Островским и молодой редакцией «Москвитянина», часто сопровождал драматурга в его поездках по Волге, нередко бывал в его имении Щелыково, одно время был там управляющим. Островский редактировал произведения Дриянского, выступал ходатаем по его литературным делам. Писать начал рано, первое его произведение «Одарка-Квочка» (1850) — попытка переосмысления гоголевских мотивов и сюжетов. Повесть «Лихой сосед» (1856) отмечена критиками как «прекрасная вещь» — автор воссоздает в ней картины старого казацкого быта. Повесть «Квартет» (1858) рисует армейскую жизнь в провинциальном захолустье, роман «Туз» — жизнеописание ничтожного человека Антона Антоновича. Дриянскому принадлежат также очерк «Притон», «уголовная» повесть «Изумруд Сердоликович», рассказ «Алеша ружейник», повесть «Амазонка», очерк об охотнике-хищнике «Скипидар Купоросыч». Его лучшее произведение — своеобразный охотничий эпос «Записки мелкотравчатого» (первое отдельное издание — 1859 год). В последние годы жил в нищете, страдал от чахотки. А. Н. Островский пытался выхлопотать умирающему писателю пособие, но ему это не удалось. Умер Егор Эдуардович почти в канун Нового года — 29 декабря в горьком одиночестве.

Петр Михайлович Мачеварианов относится к той категории личностей, роль которых в деле становления современной русской псовой борзой трудно переоценить. Отдав любимому увлечению - псовой охоте - пятьдесят лет, П.М. Мачеварианов получил широкую известность как создатель одной из лучших фамильных пород русских борзых конца прошлого века. Вот что писал о них Л.П. Сабанеев: "Еще большее значение для псовых охотников последние двадцатилетия имели мачевариановские собаки, едва ли не самые ладные и красивые современные русские борзые...". Впервые мачевариановские борзые появились на выставках в 1880 году, уже после смерти их создателя, и сразу привлекли внимание ценителей породы. В 1880 году на VI ежегодной выставке, организованной Тамбовским отделением Императорского общества правильной охоты, лучшей борзой была признана Язва П.М. Мачеварианова. В следующем году на Московской выставке не имел равных Убей Н.А. Болдырева, также мачевариановских кровей. Еще большей известностью у тысяч псовых охотников России Петр Михайлович пользовался как автор одной из наиболее интересных книг о псовой охоте и русской борзой.

От автора:
Погибающая порода русских псовых собак, уродливость и безобразие всех других переродившихся пород борзых, употребляемых ныне для псовой охоты в России, нелепые статьи, помещаемые в охотничьих журналах, и дикие, фантастические руководства к псовой охоте, издаваемые личностями, не имеющими о ней никакого понятия, заставили меня согласиться на просьбу полевых сотоварищей и решиться издать мои записки обо всем, касающемся до псовой охоты, с изложением тех правил, которыми руководствовались наши предки, и той терминологии, которая употреблялась ими и передана нам дедами и отцами в рассказах и рукописях.
Конечно, на мои записки восстанут общим бунтом охотники-самозванцы и англоманы — доморощенные спортсмены; но добросовестный, честный труд, ссылка на известные в России старинные охотничьи авторитеты, а главное — факты и неопровержимое доказательство всегда на лицо, я уверен, найдут себе много сторонников, как в старых охотниках, доживающих свой век скромненько в какой-нибудь глуши, так и в беспристрастных молодых.
Впрочем, мой критический разбор под рубрикой: "ЗАМЕТКИ СТАРОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ОХОТНИКА НА НЕКОТОРЫЕ СОЧИНЕНИЯ О ПСОВОЙ ОХОТЕ В РОССИИ и на журнальные О НЕЙ СТАТЬИ", служащий проводником настоящих моих записок, может быть порукой, что я не откажусь отвечать на всякий вызов и буду искренно, сердечно благодарен за все дельные и серьезные замечания.
Ничто так не возмущает специалиста — знатока своего дела и притом человека прямого, любящего правду, как то, когда о его специальном предмете какой-нибудь индивидуум гласно запорет дичь, и притом с хладнокровным бесстыдством. Это невыносимо! Точно так нестерпимо больно страстному псовому охотнику видеть, как люди образованные из видов авторского тщеславия (других видов мы предполагать не смеем) явно морочат неопытных людей изданиями нелепых руководств к псовой охоте с такой терминологией, чепуха которой явно высказывает дерзкую, наглую насмешку над выписывающею и читающею почтеннейшею публикой. А у нас, в России, к несчастью, есть еще много субъектов, которые веруют во все печатное, как в теологические традиции. Следуя диким наставлениям этих руководств, охотники-новички уже отвергают старинные правила и древнюю охотничью терминологию, переданные нам в тетрадях, писанных еще под титлами и в редких экземплярах книг, уже исчезнувших из новейших библиотек, так как все это чисто национально-русское, а не заимствованное у иностранцев.
Если б некоторые из нынешних господ охотников, владеющих большими средствами, следили за открытиями новейших натуралистов и, руководимые наукой в соединении с опытом, занимались (хоть бы в подражании английским лордам) улучшением и выводом пород собак с такими качествами, которые высоко ценит каждый истинный охотник, тогда, может быть, изменились бы и издревле принятые правила охоты. Но так как под игом барства, лени и апатии они предоставляют свои охоты (т.е. поддержание пород, воспитание щенков и ведение порядка) в полное распоряжение наемной прислуги, а сами вспоминают о собаках лишь при выездах в поле, где валяют себе по своему крайнему разумению, то русская псовая охота совершенно упала. Где нет положительных правил, там господствуют произвол, неурядица и беспорядок, которые, уничтожая все удовольствия, никогда не соединяют благородных и благовоспитанных людей в дружное общество охотников.
В прежние времена восставали против псовой охоты те жеманные и чопорные русские барыни, которые вздыхали о Франции, о веке Людовика XIV, и которых так ловко отпечатал А.С. Грибоедов: "Ах, Франция! нет лучше в мире края..."
А ныне думают унизить эту благородную охоту пролетарии, семинаристы, строкулисты, кощеи и фаты; но "бодливой корове Бог рог не дает" — говорит пословица. А говоря о прежнем великолепии псовых охот в России, нынешняя псовая охота может быть удовольствием лишь людей достаточных и благовоспитанных, соединенных образованием в дружное общество; а для санкюлотов — пролетариев и одичалых особняков — она недоступна.
До 1842 года у нас охотничьих книг и журналов не существовало за исключением некоторых книжонок, изданных надувательными промышленниками, с огромными оглавлениями, но с превздорными содержаниями, а потому у нас каждый охотник был предоставлен собственному опыту по пословице: "Всяк Еремей про себя разумей". И ныне от недостатка в постоянных сношениях жители степных губерний не имеют понятия о верховских охотах, а верховцы — о степных.
"Журнал коннозаводства и охоты" в 1842 году был приятным явлением для всех истинных охотников. Редактор, г. Реутт, помещал иногда свои собственные статьи, которые, несмотря на какую-то вычурность слога, были довольно интересны, особливо что относилось до содержания племенных собак и до воспитания щенков, А гг. Валунин, Осбальдестон (псевдонимы), гр. А.Т. и другие дарили нас, псовых охотников, презанимательными рассказами, настоящим русским охотничьим языком. С каким сильным нетерпением ожидали мы новых обещанных статей; но... наслаждение псовых охотников продолжалось только 1842 год и до июля 1843 года, а потом стали нас потчивать переводными статьями о львах, тиграх, слонах и т.п., которые для нас были точно так же интересны, как сказки о жар-птице.
Грустно убедиться, что русская псовая охота — эта древняя, любимая забава наших князей, православных царей, именитых бояр и доблестных предков, не только потеряла свое великолепие, но едва-едва держится, и то — в карикатурном виде.
Большая часть столичных и вообще городских зажиточных жителей — дворян все свое время посвящает картам, театрам и камелиям, толкует и пишет о политике, о политической экономии, о расстроенных финансах, а между тем сорит тысячи.
Явным признаком упадка псовой охоты в России могут служить:
1) периодические прекращения изданий всех охотничьих журналов;
2) некоторые изданные руководства к псовой охоте, как например:
а) "Псовая охота" Наполеона Реутта,
б) "Псовая охота вообще" г. Венцеславского и прочие им подобные.
В первой — педантическое, высокопарное многословие; вымышленные, небывалые правила в полевой езде и описание не устроенных, а каких-то импровизированных, собранных на скорую руку, сбродных охот.
Во второй — поверхностный взгляд, небрежно схваченные вершки и кое-как высказанные намеки о псовой охоте. Ни в одной книге нет должного описания пород борзых и гончих собак и подробного разбора статей каждой породы, что самое главное. Ни слова не сказано об издревле принятых правилах езды, островной и полевой, с гончими и борзыми, и как эти правила, для избежания споров, строго соблюдаются между дельными охотниками. Терминология же, особливо у г. Реутта, чисто фантастическая. Я исколесил Россию сетью, знаком с сотнею охотников разных губерний, имею старинные охотничьи книги, писанные еще под титлами, но подобной терминологии нигде не слыхивал и не читывал.
Е.Э. Дриянский в своем прекрасном, живом охотничьем рассказе "Записки мелкотравчатого" высказал о псовой охоте во сто раз более дельнее и поучительнее для неопытных охотников, чем сколько написано в обоих вышесказанных руководствах.
Я решился взяться за перо не с претензией на авторство и не с надутою самоуверенностью знатока своего дела, но — с сердечным рвением, с душевным желанием возбудить к деятельности некоторых, упавших духом полевых товарищей и доказать им, что есть еще бодрые русские охотники, в жилах которых не французский бульон и не немецкий габер-суп, но чистая русская кровь, с той же старинной, молодецкой удалью, которой "принять старого волка на булат" или "сострунить живьем" этого пострела — нипочем! Люди эти живут не в столицах, но в провинциальной глуши, в лесной тиши и в безграничных степях.
Я уверен, что на мой охотничий позыв отзовется не одно русское сердце полевого собрата; их еще немало во всех концах России. Общая наша страсть к благородной охоте не уничтожилась, а только съежилась от тяжелых обстоятельств и общего безденежья. Бог даст, придет время — все перемелется — мука будет. Приглядимся, попривыкнем; а "привычка — вторая натура" — говорит пословица. Предоставим мнимым политикам воображать себя Таллеранами, Миттернихами, Кавурами и Бисмарками, закулисным жрецам муз Аполлона — ходить с пустыми кошельками, с пухлыми ладонями и с охриплыми горлами от восторга, поклонникам четырех мастей — охотиться на зеленом поле за чужими карманами, и всех родов и видов аферистам — надувать себя и публику: пусть тешатся! А сами, идя в ногу с образованием века, не отставая ни от какого общественного прогресса, возьмем себе на долю в свободные часы приятные занятия и умные забавы наших уважаемых предков, как например: конские заводы, рысистые бега, скачки, стрельбу, псовую охоту и т.п. Будем ими наслаждаться без пагубной растраты здоровья и беспутного мотовства трудовых денег.
Обязанностью считаю предупредить господ псовых охотников, что в моих записках они не найдут ПОДРОБНОГО изложения правил езды, т.е. травли красного зверя и зайцев. Этому научит практика в съездах и отъезжих полях с дельными охотниками; но все-таки есть достаточное описание этих охот. Главная же цель моих записок та, чтоб передать незнающим охотникам, как поддерживать, выводить и сберегать породы борзых собак. Для чего необходимы: знание статей, уменье воспитать, содержать и выдерживать собак. Кто поручает исполнение всего этого нанятым людям, без собственного ПОСТОЯННОГО И ТЩАТЕЛЬНОГО НАБЛЮДЕНИЯ, а напротив считает такое занятие для себя неприличным — тот пусть в эти записки и не заглядывает.
Как бы я был счастлив, если б кто-нибудь из истинных псовых охотников отозвался на мой вызов и тем доказал добросовестность моего труда, что это издание не компиляция, а дельный и правдивый высказ сорокалетних опытов старого охотника. Труд мой был бы вполне вознагражден и цель достигнута, потому что тогда последовали бы моим советам для себя с пользой новички на поприще охоты.
ПРИМЕЧАНИЕ. В моих записках будут встречаться повторения. Но в подобном сочинении, где нужны ясность и определенность, этого избежать нельзя.
П.М. Мачеварианов

Не без страха и трепета решаюсь представить на благосклонный суд гг. охотников, составленный мною «Словарь». Обширность и многосложность его программы могла бы заставить робеть за удачное составление такой книги не только меня, но и писателя более опытного и привычного, особенно, если бы он, подобно мне, взялся за такой труд один и без всякой посторонней помощи. Полнейший недостаток источников и специальных книг вообще, по той или другой отрасли охоты, особенно сильно затрудняет правильное и точное составление подобной книги, а одному невозможно знать все и все предусмотреть. Даже в иностранной литературе, более нас богатой охотничьими сочинениями, я не нашел ничего сколько-нибудь подходящего к избранной мною программе.

Я говорю это вовсе не из желания выставить на вид свои заслуги или блеснуть новизною мысли; напротив, я должен высказать это единственно только для оправдания тех промахов, пропусков и недостатков, которые могут быть найдены в «Словаре».

Таких недостатков, по всей вероятности, окажется не мало, но прежде, чем покарать меня за них безусловно, я попрошу беспристрастно оценить те трудности, с которыми мне пришлось бороться, собирая все, что прямо или косвенно относится к программе «Словаря» и размещая все это под известный алфавит, порядок которого еще более затруднял возможность справок и требовал последовательной и окончательной обработки каждой буквы. — Вот мои права, с которыми я решаюсь просить снисхождения ко всем мелким недостаткам, не точностям, а главное — к пропускам всякого рода. В этом отношении я особенно робею за второй выпуск, так как неуспел проглядеть его с должным вниманием и сделать хотя некоторые исправления. В первом же выпуске нет особенно крупных промахов и в дополнениях к «Словарю» я сделал исправление неточностей как замеченных мною, так и некоторыми почтенными охотниками, отнесшимися к «Словарю» с редким, совершенно неожиданным для меня сочувствием и приславшим мне свои благосклонные замечания. Даже злобная и не совсем-то приличная рецензия г. Данилова на первый выпуск «Словаря», помещенная в № 1 «Журнала правильной охоты», не раскрыла, несмотря на все старание ее автора, никаких особенных промахов и г. Данилов должен был воспользоваться одними только опечатками или мелкими неточностями, к которым он прибавил еще несколько голословных обвинений, умышленно искажая текст «Словаря» и замечая такие ошибки, которых в нем не существует. Такую рецензию, минуя ее не совсем литературный тон, я считаю лучшей похвалой своей книге.

Цель, с которой я взялся за составление «Словаря», и которую неустанно преследовал в течении пяти лет, — это представить полную энциклопедию ружейной охоты на птиц, со всеми ее подразделениями; насколько она достигнута в «Словаре» не мне, конечно, судить. Чувствую только, что исполнение вышло далеко не так удовлетворительно, как я думал и предполагал. Многое, против воли, я должен был сокращать или говорить о нем отрывочно и кратко; о другом же, напротив, писать по нескольку раз и с излишними подробностями, необходимыми только для неопытных охотников.

Но унижение паче гордости; смею надеется, что «Словарь» мой даже и в том виде, в котором он появляется в свет, несмотря на всю свою неполноту и недостатки, все-таки принесет некоторую долю пользы, как справочная книга по всем отраслям охоты на птиц. Кроме того, некоторые из отделов «Словаря» разработаны с достаточной полнотою и в них читатель может найти довольно полные ответы на свои справки.

Не назвав своего «Словаря» — «Словарем правильной охоты», я тем не менее тщательно старался предостеречь молодого охотника от всех превратных пониманий и искажений прекрасной страсти к охоте, к которой многие примешивают способы истребления птиц, употребляемые одними только промышленниками, т.е. такими стрелками, которые охотятся не ради удовольствия, а ради наживы. Я уверен, что молодой читатель не встретит в этой книге ни восторженных описаний о подсвистывании в кулак уток, ни подманивания на пищик и т.п. способов охоты, которые и теперь еще продолжают воспевать на все лады в охотничьих журналах. Так, что «Словарь» хотя с этой стороны может быть смело рекомендован молодым охотникам. Задавшись мыслью написать полную энциклопедию ружейной охоты в порядке, возможно более удобном для справок всякого рода, я вовсе не хотел и не мечтал заменить этой книгой всю нашу литературу по ружейной охоте и отодвинуть ее на задний план. Я составлял «Словарь», напротив, только для того, чтобы пополнить те пробелы, которые в ней замечаются. С этой целью я особенно тщательно постарался разработать ружейный отдел и многие другие, описание которых в наших охотничьих книгах не отличаются достаточной полнотою. Я убежден, что как бы я ни старался тщательно разработать все отделы вообще, мои описания все-таки во многом бы уступили прекрасным описаниям, сделанным нашим незабвенным охотником С.Т. Аксаковым в его книге: «Записки ружейного охотника Оренбургской губ.», а мои познания в деле дрессировки собак и обращения с ними, и моя охотничья опытность никак не могут быть сопоставлены наравне с знанием и опытностью нашего почтенного охотника Л.Н. Вакселя, прекрасное сочинение которого «Карманная книжка для начинающих охотиться с ружьем и легавой собакою» хорошо известна всем охотникам.

Эти две книги пользуются у нас в России вполне заслуженным уважением, и, сознавая неполноту «Словаря», я смело могу рекомендовать их всем охотникам.

В заключение не могу не выразить желания, чтобы первый шаг, сделанный мною к составлению полной справочной книги по охоте на птиц, не остался без подражания, и чтобы люди, более меня опытные, сознав ее необходимость, взялись бы за составление «Словаря» в более широких размерах и с большими средствами для тщательного выполнения этого предприятия.
С. Романовъ
Москва,
20 августа 1877 г.